Смысл жизни человека в философско-антропологическом измерении. Стрелец Ю.Ш. - 105 стр.

 чуть ли не инстинктивно-механически. Однако бытийный уровень
совести, глубокая рефлексия смысла жизни могут быть ложно восприняты
как инициативное побуждение к поступку бытового плана, лишь внешне
превосходящего этот план. Преступление может казаться выходом за
пределы бытовой морали, оставаясь, в сущности, выходом за рамки
правовой дозволенности. Психологическая степень решимости преодолеть
правовые границы (количественный аспект) может быть спутана с
качественной стороной поступка, становящегося бытийным. А к такому
поступку и рвался Раскольников: "Одного существования всегда было мало
ему, − сказано у Достоевского, − он всегда хотел большего".1
      Слышит ли Раскольников голос абсолютной вести, которую он
называет "принципом" и который он "в себе убил"? Да, но как
рефлексирующий человек, он считает его "принципом", остающимся после
взаимоуничтожения аргументов и контраргументов бытовой морали:"...с
одной стороны, глупая, бессмысленная, ничтожная...старушонка, ...с
другой стороны, пропадающие даром свежие, молодые силы, возможность
тысячи добрых дел и начинаний". Таковы аргументы "за убийство" При
этом, "славная она... у ней всегда можно денег достать (то есть польза от
нее уже есть сейчас), да и деньги назначены старухой в монастырь, пойдут,
вероятно, и на благотворительные цели. Это контраргументы, которые
осознает Раскольников.
      В данной "антиномии" бытовой морали просвечивает абсолютное
содержание "принципа": нет оснований избирать путь убийства, не нам
решать вопрос о смысле жизни старухи. Чем же оправдывается путь
преступления? Раскольников, уже приняв решение, находит ему поддержку
в "предопределении": "Не рассудок, так бес − подумал он, странно
усмехаясь. Этот случай (отсутствие людей − свидетелей и находка топора −
орудия убийства) ободрил его чрезвычайно".2
      Здесь надо сказать о том, что различение "обыкновенных" и
"необыкновенных" людей у Раскольникова базируется на том, что первые
неспособны сами принять фундаментальное решение о себе, живут по
обстоятельствам. Перекладывание ответственности на судьбу ничем, в
принципе, не отличается от следования требованиям обстоятельств:
решение Раскольникова в целом оказывается не самостоятельным, не
бытийным. Так рационализация абсолютной вести ("принцип") и отказ от
ответственности приводит к поступку бытового уровня, негативно
мощного по меркам права и бытовой морали, но абсолютно
безответственного с точки зрения морали бытийной, с              которой
Раскольников убивает не принцип, а самого себя.
      Иногда дается следующая трактовка преступления Раскольникова:
он-де предпринял попытку разрушить саму мораль, отвергнув наличие ее
1
    Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М.:Худ.лит-ра,1970. С.551
2
    Там же С. 108


                                                                           105