Смысл жизни человека в философско-антропологическом измерении. Стрелец Ю.Ш. - 63 стр.

 качестве морального существа: будучи осмысленной как его собственная,
идея морали, проистекающая из трансцендентной свободы, обретает статус
индивидуального смысла морали.
      Нам представляется, что в этике Канта, сделана попытка выразить не
только идею, но и смысл морали, а также осуществить переход от первого
ко второму. Если же во главу угла у исследователей Канта ставится только
модус долженствования, появляется основа для критики всей теории как
"законнической", направленной против свободы волепроявления. Надо
признать, однако, что и смысловой план трактовки морали у Канта может
быть проинтерпретирован в духе его неприятия. Здесь негативно
оценивается уже безусловность самой свободы человека.
      Интересная критика возможности категорического императива Канта
предложена Ю.М. Бородаем.1 По мысли автора статьи, императив Канта
"абсолютно формален и допускает в качестве возможной любую максиму,"
лишь бы она была своей, самостоятельно выпестованной и принятой.2
Поскольку исчерпывающим основанием нравственности у Канта считается
абсолютно автономная воля, независимая даже от Бога, то она не только
вольна быть доброй или злой, но и сама определяет, что есть добро, а что
зло.3 Человеческая субъективность у Канта, как считает Ю.М. Бородай,
богоподобна в своей способности утверждать в качестве законотворческой
цеди все, что угодно, хотя бы и каннибализм. "Что утвердит как всеобщий
закон, если дать ему волю, например, человек с сексуальной перверсией?
Или просто садист?"4.
      Аналогичная критика была представлена в уже упомянутой работе В.
Виндельбанда, где в качестве максимы, которая тоже может претендовать
на статуе всеобщего закона, берется эгоизм в его сущностной интенции: "
Относительно него не может быть никакого сомнения в следующем: сами
факты говорят о том, что эта безнравственная максима, рассматриваемая в
качестве всеобщего закона природы, каковой она, в сущности, и является,
не только не мешает существованию органического           мира, но даже
впервые обусловливает возможность его эмпирического существования. И
вследствие этого Кант оказывается вынужденным прибавить, что
существуют и такие максимы, которые с теоретической точки зрения
можно мыслить без всякого противоречия как законы природы, но нельзя
хотеть, чтобы они были таковыми".5
      Оставив в стороне некорректное отождествление всего (и только)
органического мира с миром человеческого существования, следует
заметить, что "нельзя хотеть" у Канта ясно обозначает модальность
1
  См. в //Этика:новые старые проблемы-М.: ”Гардарика”,1999. С. 39.
2
  Бородай Ю.М. Цена беспредельной свободы.(Как возможен категорический императив)//Этика:новые
 старые проблемы.С.39
3
  Там же. С. 31.
4
  Там же. С. 37.
5
  Виндельбанд В. От Канта до Ницше. С.122


                                                                                            63