Смысл жизни человека в философско-антропологическом измерении. Стрелец Ю.Ш. - 85 стр.

 глубоко исследовал, Е. Трубецкой определяет смысл как «всеединство»,
мировой строй и лад, в котором всякое жизненное стремление достигает
своего окончательного удовлетворения, «всякая жизнь достигает полноты».
Все страдает, но только человек, осмысливая свою кардинальную цель,
различает должное и недолжное, сущее и суету с помощью совести −
свидетельства о безусловно должном, об объективной истине, правде. "Эта
цель-правда и есть тот смысл жизни, то есть та безусловная о ней мысль,
которая должна в ней осуществляться".1 Цель, ради которой, безусловно,
стоит жить, и есть смысл жизни, основание ее полноты как предмета
искания и нравственного сознания.
      Осмысление цели приводит к задаче определения жизненного пути к
ней. Споры о пути идут между двумя "жизнепониманиями": натуралис-
тическим (смысл лежит в плоскости "здешнего мира") и супрана-
туралистическим (истинная жизнь и ее смысл сосредоточены в "верхнем",
"ином" плане бытия). Древняя Греция и буддизм Индии используются
Трубецким в качестве примеров равно неудовлетворительного решения
вопроса о смысле жизни, решения одностороннего, иллюстрацией которых
выступает либо "горизонталь", либо "вертикаль". Наиболее универсальным
и точным схематическим изображением жизненного пути он считает крест
− архитектурный остов всего мирового пути (стоим ли мы на христианской
точке зрения или нет, все равно). Крест может быть символом скорби и
смерти, а может быть животворящим: "Всякому понятно, что этот вопрос о
всесильном и всепобеждающем смысле есть вопрос о Боге как жизненной
полноте и основном предположении всякой жизни".2 Только христианство
отвечает на этот вопрос и достигает положительной цели.
      Основываясь на интуиции всеединства как подлинно должного и
сущего одновременно, Трубецкой не обходит важной "антиномии": с одной
стороны, смысл жизни есть всеединство, а, с другой стороны, его нет,
поскольку он является предметом нашего поиска. Что это за Абсолют,
который не все в себе заключает и граничит с другим − неабсолютным?
Эта антиномия − не только логическая, но и жизненная.
      Дуалистический подход сталкивается с нелепостью предположения о
двух абсолютах (типа Ормузда и Аримана), борющихся и бессильных
победить один другого; монизм (единое без другого) стягивает все бытие в
единую точку, превращая все другое в мираж ("майя" буддистов, "единое"
элеатов и т.п.). Трубецкой пытается снять относительность правды
дуализма и монизма в третьем – христианском − способе решения вопроса,
для которого существует реальность мирового процесса, действительность
истории Вселенной (как становление) и существует абсолютная реальность
Бога, вневременной полноты бытия. Они нераздельны и неслиянны, как

1
    Там же С. 278-279
2
    Там же С. 294


                                                                      85