Смысл жизни человека в философско-антропологическом измерении. Стрелец Ю.Ш. - 87 стр.

 отсутствием метафизических построений, необходимо предшествующих
любому синтезу:
      "Из того, что этика составляет первую по важности часть философии
(в чем с Соловьевым сходятся многие другие философы), отнюдь не
следует, что она должна быть первою в порядке изложения".1 Сама связь
этики с метафизикой для Соловьева несомненна, так как отрыв должного
от сущего (= этики от метафизики) приводит к отвлеченному морализму.
Необходимым условием обоснования нравственности является признание
действительности ее абсолютной цели и убеждение в ее осуществимости.
Для отдельного индивида недостаточно осознавать цель как истину, он
должен жить в истине; истина должна явиться как живая сила,
овладевающая внутренним существом человека. В этом своем явлении она
называется любовью. "Только в любви эгоизм упраздняется в
действительности, на деле... Она − больше, чем сознание; но без сознания
она не могла бы действовать как внутренняя сила, не упраздняющая
индивидуальность, а, напротив, сохраняющая и спасающая ее".2 Мы видим,
что при любых метафизических построениях, при любой космической или
теологической трактовке нравственного абсолюта утверждается человек,
его индивидуальность и моральная аутентичность.
      Наиболее открытым сторонником индивидуально-творческого
подхода в этической проблематике русской философии "серебряного века"
был Н.А.Бердяев, который писал: "Познание духа, самого духа, а не
человеческих мыслей и душевных состояний, не может быть
объективированием... Невозможно установить ценность как предмет
познания, если не произвести оценки, то есть не совершить творческого
духовного акта. Теоретический и практический разум в этом нераздельны,
познание цен ности неотделимо от оценки, от жизни в мире ценностей".3 В
познании бытие возрастает, то есть осмысливается, а не только познается:
этическое познание есть нравственное творчество.4 Этика, по Бердяеву,
есть познание, имеющее нравственно освобождающее значение, и не на
основе общественного понимается этическое, а, напротив, нравственная
жизнь укоренена в духовном бытии и лишь проецируется в жизни
общества.
      Бердяев отвергает также и биологический подход к решению
нравственных вопросов: "Бесспорно, что добро есть жизнь и что конечная
цель − полнота жизни. Но беда в том, что это слишком верно. "Жизнь"
есть негодный критерий оценки вследствие своего всеобъемлющего и
многозначного характера.5 Есть жизнь "высокая" и "низкая", "добрая" и
1
  Там же С. 125
2
  Там же С. 561
3
  Бердяев Н.А. О назначении человека.-М.:Республика, 1993. С.30
4
  Там же С. 30
5
  Там же . С. 36-37



                                                                      87